Спасение

СПАСЕ́НИЕ — в религ. мировоззрении предельно желательное состояние человека, характеризующееся избавлением от зла — как морального ("порабощенности греху" — Рим. 7:14), так и физич. (страдания и самой смерти). С. является конечной целью религ. усилий человека и высшим даром со стороны Бога. Богословская наука, изучающая историю и конкретные условия человеч. С., именуется "сотериологией". Реальным содержанием идея С. наполнена в тех религиях, в к-рых она активно противопоставлена грехопадению, являясь в идеале его полным преодолением. С. определяет внутренний строй христианства, иудаизма и, в гораздо меньшей степени, ислама, а также вост. вероучений — зороастризма, манихейства, буддизма, называемых поэтому "религиями С.", в отличие от язычества, где идея С. присутствует в зачаточном виде. Идея С. в ветхозаветном иудаизме сначала вещественна: освобождение от египетского рабства (13 в. до н. э.), возвращение из Вавилонского плена (538 до н. э.), долголетие, многодетность и удача. Одновременно нарастают нравственные условия С.: это "мир" и "справедливость" (Ис 2, 9 и сл.). Поскольку С. целостно и обнимает все бытие человека, оно не может ограничиться лишь сферой земной жизни, но требует веры в загробную жизнь и Воскресение, веры в "будущий мир", где оно завершится. Эту веру выражают библейские авторы 2 в. до н. э. (Дан 12:2—3; 2 Макк 7:9 сл.; 14:16). Такое целостное С. — свободный дар Бога, к-рый (в Своей единственности) является не просто Богом, могущим иногда сообщить кому-либо С., но он Сам по Своей сущности — "Спаситель" для верующих в него (Пс 26:1—2; 50:16; 78:9; Сир 51:1). Всеобъемлющее С. не могло быть достигнуто в истории древнего ("ветхого") союза-завета, заключенного Богом с одним народом и имевшего характер временный и подготовительный: при наступлении "полноты времен" (Гал 4:4) он сменяется новым союзом со всем человечеством и на все времена. Ранее Бог подготавливал и через пророков возвещал, теперь же совершил спасительное для всех воплощение Своего Сына ("Она родит сына, и ты назовешь Его Иисусом, потому что он спасет свой народ от грехов" — Мф 1:21). Неудивительно, что синонимом его личного имени Иисус (греч. Передача евр. Йешуа — "Бог спасает") и как бы вторым именем становится слово Спаситель (греч. Σωτήρ, слав. Спасъ). Православное богословие рассматривает приход Бога в мир людей как искупительное средство врачевания от пагубных последствий грехопадения. "Если кто-либо из неверных вопросит тебя: “Для чего был распят Христос?”, — то ответь ему: “Дабы распять диавола”. А если скажет тебе: “Зачем Господь был повешен на древе?”, — то скажи: “Дабы изгнать грех, проникший в рай через древо. Человеколюбец Иисус восхотел уврачевать Свое создание и для нас претерпеть все, дабы избавить нас от осуждения”" (Св. Иоанн Златоуст. Беседа на тридневное Воскресение Господа нашего Иисуса Христа // Творения. Пг., 1916. Т. 6, кн. 1. С. 61). Своими собств. силами человек не мог преодолеть глубочайшее отчуждение от Бога, ибо страшный удар (грехопадение) расколол его естество сверху донизу, от высшего сознания до телесной природы. Сохранив в себе, как основу своего существа, образ Божий, человек утратил способность осуществить в себе подобие Божие. Поразившая человечество болезнь оказалась смертельной: накапливающееся в мире зло вело его к окончательной гибели. Теперь исцеление и спасение зараженных грехом потомков Адама означало по существу новое творение человека. Оно совершилось через крестный подвиг Сына Божия, восприявшего всю полноту психофизической природы человека и ставшего "Вторым Адамом", имевшим силы восстановить в первоначальном достоинстве природу "Первого Адама" (т. е. всего человечества). Умерев плотью, Он умертвил с Собой и всю ветхозаветную (смертельно больную) человеч. природу. Воскреснув затем в той же реальной плоти (Лк 24:39), Он совоскресил с собой к новой жизни и всю человеч. природу, сообщив ей потенциальную способность к просветлению и обожению. После вознесения Иисуса Христа новая человеч. природа (через нерасторжимую связь со Вторым Лицом Св. Троицы) оказывается воспринятой в глубины внутрибожественной жизни. "Человека, который был ниже камней, Христос поставил выше ангелов, архангелов, престолов, господств" (Св. Иоанн Златоуст. Толкование на Послание к Колоссянам, 5). Перспектива человеч. участи уходит вверх и в бесконечность, к-рая есть Бог: "Возлюбленные! Мы теперь дети Божьи; но еще не открылось, что будем" (1 Ин 3:1). Этот положит. аспект идеи С. лежит в основе динамичной христианской цивилизации, стремящейся создать предельно возможные условия для свободного развития постоянно совершенствующихся социальных институтов и конкретной личности и в конечном итоге определяет собой понятие "прогресса". Напротив, при отрицат. понимании С. (в буддизме) из его идеи элиминируется все телесное и позитивное, и оно достигается через освобождение от мира и от жизни в целом, преодоление естеств. человеч. желаний и привязанностей, завершаясь полным "угасанием" ("нирваной"). Радикальной противоположностью библейской идеи спасения выступает в новоевропейскую эпоху социальная и техническая утопия, ставящая на место даруемого Богом потустороннего мира посюстороннее "светлое будущее", именно поэтому планируемое в кратчайшие сроки. При этом перенимается и имитируется культовая символика, в к-рой традиционно воплощается религ. идея С. В первую очередь это относится к тоталитарным утопиям 20 в., в центре к-рых стоит образ "вождя", окруженного псевдомистическим ореолом носителя С. (маниакальное притязание на "единственно верное" учение, "чудесные" способности во всех областях человеч. знания). Попытки их практического осуществления сопровождались небывалыми в мировой истории жертвами и культурными утратами, а также закономерным стремлением уничтожить (вместе с ее носителями) саму идею религиозного С., перед лицом к-рого утопические планы "С." ясно обнаруживают свою глубинную пародийность и трагикомическую сущность.

Лит.: Сергий (Старогородский), архиеп. Православное учение о Спасении. 4-е изд. СПб., 1910; Булгаков С. Свет невечерний. М., 1917. С. 334—349, 410—417; Михаил (Мудьюгин), еп. Спасение и оправдание: (Опыт краткого раскрытия православной субъективной сотериологии) // Богосл. тр. М., 1971. Сб. 7. С. 231—239; Рубан Ю. Пасха: (Светлое Христово Воскресение). Л., 1991. С. 11—21; Каллист, еп. Диоклийский. Понимание Спасения в православной традиции // Страницы: Ж. Библейско-богосл. ин-та св. апостола Андрея. 1996. № 3. С. 17—37.